Наш Спаситель, Господь Иисус Христос, является арийским Спасителем. Евреев он не спас и не был их Мессией-Помазанником.
Он не исполнил пророчеств Ветхого Завета, по которым можно было бы точно
сказать, что Он – иудейский Мессия. Так всегда считали в своей подавляющей
массе и сами евреи, которые тщательно разбирали собственные писания и нашли
множество несоответствий у Иисуса с образом Мессии, о котором возвестили пророки
Израиля. А те предсказания Ветхого Завета, которые оказались исполнены, появились
в Библии вследствие заимствования из пророчеств, оракулов и книг языческих (нееврейских)
народов. Иисус пришел во имя Отца Своего (Он не говорил "Отца
нашего", а именно "Своего", подчеркивая, что у иудеев другой
отец – Дьявол, см. Ин. 8:44). Но евреи ждут и примут того, кто придет во имя
своё (Ин. 5:43).
Мессия в представлении иудеев – вождь политический, земной. Он должен был
возглавить иудейское восстание против римлян, собрать в Иерусалиме рассеянные
колена Израиля, поработить все народы и заставить их приносить дань. В
результате этого установится всемирное царство Израиля и язычники признают силу
и могущество Яхве. Ничего из этой сионистской программы Иисус не исполнил. Мессия
должен был прийти из Иудеи, но Иисус явился из Галилеи. Для иудеев это простой
человек, Иисус же утверждал, что Он един с Отцом. Они ждали царя из рода
Давидова, но Иисус категорически отрицал, что происходит из этой династии (Мк.
12:35-37).
Спасителя ожидали и язычники. Они-то и приняли Его, а иудеи Его
распяли, потому что Он не соответствовал их религиозным убеждениям. Синедрион
обвинил Иисуса в богохульстве, так как Он называл еврейского бога Дьяволом (Ин.
4:48) и не исполнял Закон Моисея, противопоставив ему Своё Евангелие. Самым
недопустимым было то, что принцип богосыновства Иисус не ставил в зависимость
от плотской принадлежности к "семени Авраама". Это вызвало острый
конфликт, противостояние и неприятие учения Иисуса иудеями, которые верили в собственную
"избранность" только на основе своей этнической уникальности.
Евреи постоянно искажали даже собственные мессианские пророчества. Приведу
один пример. В масоретской версии заключительные слова Ис. 11:10 выглядят так:
"и покой Его будет слава". Однако ранние церковные писатели
цитировали какой-то другой вариант: "и восстание Его будет славным",
который, очевидно, указывал на воскресение. Разночтение в этом стихе содержит и
Септуагинта, в которой сказано, что обетованный вождь "восстанет владеть народами", в то
время, как масоретский текст дает предпочтительное чтение: "восстанет, как
знак для народов", где евр. слово "nes" имеет
значение древка хоругви, в чем можно усмотреть скрытое указание на крест.
Так случилось и с рядом других пророчеств еврейской Библии. Читая книги
и оракулы окружающих народов, евреи узнали, что в конце времен должен явиться
Спаситель мира. Они перенесли многие из этих предсказаний и представлений в
свою Библию и стали распространять собственное мессианское учение, будто этот
Спаситель будет их национальным героем, который придет лишь для того, чтобы
спасти и искупить Израиль. Произошла очередная подмена не принадлежащей евреям
языческой традиции, которую они перенесли на почву иудаизма и переосмыслили в
свете своих религиозных воззрений о своем превосходстве над всеми народами. И,
надо полагать, одной из причин того, что Спаситель посещал Иерусалим, было
опровержение этой еврейской лжи, основанной на ненависти ко всем людям другой
крови и расы.
Такое "перетягивание одеяла" – явление вполне заурядное.
Похожая конкурентная борьба за мессианские прерогативы идет и среди
православных народов, которые переняли идею еврейской исключительности и примерили
её к себе. Русские, например, придумали теорию о том, что Москва это будто бы
"Третий Рим" – последнее православное мессианское царство на Земле, и
на этом основании провозгласили себя "народом-богоносцем". Греки тоже
верят в свою мировую роль и считают, что вселенским помазанником станет грек,
который победит турков, а потом подчинит себе славянских "варваров"...
Болгары подпитываются аналогичными амбициями и тешат свою национальную гордыню убеждением,
что перед кончиной века явится болгарский царь, который освободит
Константинополь и устроит всемирную болгарскую империю. Причем, когда
обнаружилось это столкновение политических интересов между греками и болгарами,
первые обвинили последних в ереси "этнофилитизма", как будто сами
греки не причастны ей в еще более радикальном выражении. До полного абсурда,
идиотизма и безумия в последнее время довели свой национализм и т. н.
"украинцы". Идея одна и та же, но варианты у всех разные. Все
возвышают свою нацию, учат о своей мифической особой "избранности",
ненавидя всех остальных. Что это, если не копия глупого иудейского шовинизма?
Неужели история еврейского народа никого ничему не научила? Вспомним, как иудеи
хвалились "семенем Авраама" и к чему в итоге это привело! Крах
имперских амбиций постиг, между прочим, и русский народ, ставший самой
безбожной и богоборческой нацией в мире, что очень роднит русских с евреями и
заставляет сделать вывод о полном тождестве их менталитета. То, о чем больше
всех любят рассуждать представители этих народов – о духовности и мессианстве –
Бог отнял от них, посрамив их тщеславие и выставив на всеобщий позор.
Неудивительно, что сегодня русский народ пожинает плоды повсюду посеянного им вселенского
зла, нищая, вырождаясь и вымирая. Однако вернемся к поднятой теме.
Ни о каком Спасителе мира евреи не слышали вплоть до эпохи вавилонского
плена, когда они впервые познакомились с религией иранцев и стали осуществлять
приватизацию некоторых положений зороастризма на платформе яхвизма. Идея
еврейского мессианства постоянно эволюционировала. Предлагались разные модификации.
Были и довольно экзотические в свете позднего иудаизма. Например, Мессией
провозглашали то вавилонского царя Навуходоносора, то персидского царя Кира
(кстати, явный признак того, что евреи знали с самого начала, что Мессия не
будет их потомком, и поначалу не дерзали это отрицать). Впоследствии, когда в
Израиле остались только два колена – Иуды и Левия, а остальные или были
рассеяны, или вообще прекратили своё существование, на сих двух евреи и решили
окончательно сосредоточить свои мессианские чаяния. Иудеи доказывали, что
Мессия произойдет из династии Давида, а левиты считали, что он родится в семье из
рода Аарона. В межзаветную эпоху возникло даже представление о двух Мессиях –
царском и священническом. Проблема лишь в том, что данные фантазии еврейских
учителей не имели ничего общего с реальностью.
Подытожу сказанное. Правду об
ожидании и рождении Спасителя мира нужно искать не в еврейских писаниях, а в других
религиозных традициях и философских системах. Именно пророки и мудрецы языческих
народов первыми предсказали явление сего эсхатологического персонажа, а евреи
украли у них "мессианскую" идею и в переработанном виде поместили в
свою Библию.
Предлагаю вниманию читателей отрывки из книги "Иисус Христос –
ожидание народов Земли", написанной анонимным автором греком. Текст даю в
авторизованной версии, т. к. пришлось отредактировать или удалить разные
рассуждения чисто теологическо-догматического плана, не имеющие никакого
отношения к теме. Разумеется, поскольку автор православный, это наложило свою
специфическую печать на то, как он интерпретировал приведенные в книге
пророчества. Я же считаю, что будет лучше обратиться к самим фактам, без излишних
толкований и умствований, тем более в православном духе.
© Lleu Llaw Gyffes
______________________
Сегодня не всем известно, что великое ожидание пришествия Бога на землю было у всех древних народов, которые призывали Всевышнего устами своих мудрецов и пророков.
I. Римляне
Начав рассмотрение данного вопроса с римлян, коснемся высказываний величайшего оратора и философа древности Цицерона (I век до Р.Х.), который сообщает, что древние пророчицы Сивиллы, бывшие жрицами Аполлона, изрекали оракулы о будущем пришествии некоего царя, которого должны узнать все, хотящие спастись. Цицерон говорит также, что наступит эпоха, «когда будет править один Учитель и Владыка, Бог». В другом месте он подчеркивает, что не является невозможным, чтобы Бог сошел на землю, пришел к людям, общался с ними как Богочеловек, и спрашивает: «Hoc si est in libris? In quem hominem et in quod tempus est?», то есть «Если это написано в книгах, то о каком человеке и о каком времени?»
Ответ на этот вопрос, очевидно, дал прокуратор Иудеи римлянин Понтий Пилат, когда, указывая на Иисуса, сказал: вот, Человек! (Ин. 19:5), а также римский сотник, стоявший у креста вместе с другими римскими воинами и воскликнувший: воистину Он был Сын Бога (Мф. 27:54).
Чтобы внести еще большую ясность, рассмотрим творчество трех самых значительных латинских поэтов, которые ярко выражают Великое Ожидание своего времени. И первый из них –Вергилий (70-19 годы до Р.Х.). В четвертой книге «Эклоги», которую он написал в 41 году до Р.Х., говорится, что приближается срок исполнения пророчеств:
Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,
Сызнова ныне времен зачинается строй величавый,
Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство.
Снова с высоких небес посылается новое племя.
Дева Луцина! Уже Аполлон твой над миром владыка.
При консулате твоем тот век благодатный настанет,
О Поллион! – и пойдут чередою великие годы.
Если в правленье твое преступленья не вовсе исчезнут,
То обессилят, и мир от всечасного страха избавят.
Жить ему жизнью богов; он увидит богов и героев
Сонмы, они же Его увидят к себе приобщенным.
Будет Он миром владеть, успокоенным доблестью Отчей.
Мальчик, в подарок тебе земля, не возделана вовсе,
Лучших первин принесет, с плющом блуждающий баккар
Перемешав и цветы колокассий с аканфом веселым.
Далее следуют поэтические картины, которые напоминают желанное райское время, изначальное золотое время человечества, по которому все глубоко тоскуют и которое снова вернется вместе с Ожидаемым Сыном. После этого восхваление поэта доходит до предела в грандиозном и пафосном обращении к Ожидаемому Спасителю, время пришествия Которого приблизилось.
К почестям высшим гряди – тогда уже время наступит,
Отпрыск богов дорогой, Юпитера высшего племя!
Мир обозри, что плывет под громадой выгнутой свода
Земли, просторы морей обозри и высокое небо.
Всё обозри, что вокруг веселится грядущему веку.
Затем поэт молится о том, чтобы он сам смог сохранить жизнь и силы, и восславить Его прекрасные деяния; и заканчивает, снова обращаясь к Ожидаемому Богорожденному Чаду, у Которого он видит улыбку, обращенную к беременной Им Матери. Таким образом, Бог сподобил его, пусть и неясно, но увидеть Божественное Чадо в объятиях Богоматери! Итак, он говорит:
Лишь бы последнюю часть не утратил я длительной жизни,
Лишь бы твои прославить дела мне достало дыханья!
Мальчик, мать узнавай и ей начинай улыбаться, –
Десять месяцев ей принесли страданий немало.
Мальчик, того, кто не знал родительской нежной улыбки,
Трапезой Бог не почтит, не допустит на ложе богиня.
Так как поэтические прозрения Вергилия весьма значительны и интересны, дадим несколько пояснений для лучшего их понимания.
Согласно историческим данным, Сивиллы были реально существовавшими личностями, которые своими оракулами влияли на общественное мнение. Их тексты сохранились по сей день. Фрагмент, который мы привели, – подлинный, так как подтверждается Вергилием. Кумская Сивилла жила в VI веке до Р.Х. Итак, он сообщает, что Сивиллы будут молчать, и более не будет оракулов.
Упоминание созвездия Девы в связи со всем пророческим характером контекста способствовало (и оправданно) тому, что эту «Эклогу» стали рассматривать как провозвестие Рождества Спасителя от Девы. Выражение «Сатурново царство» намекает на возвращение к желаемой райской эпохе изначального монотеизма. Призываемая богиня Луцина (Lucina – Светлана) помогала при родовых муках.
Песнь адресована Азинию Поллиону, в чье консульство родился Иисус. Однако все, кто занимался этим текстом, как, например, святой Августин (О Граде Божьем, PL 41, р. 305), Лактанций, Евсевий и другие, более поздние авторы, утверждали, что он однозначно имеет пророческий характер.
Из контекста следует, что под Аполлоном поэт подразумевает здесь, собственно, Бога света, гармонии и справедливости, единого и единственного истинного Бога, как это, по Плутарху, случается с Аполлоном Дельфийским.
Действительно, герои новой веры – те, кто видят Бога и соединяются с Ним.
Преобразователь вселенной, Константин Великий, в своем слове «К собранию святых», то есть к отцам Первого Вселенского Собора, анализирует почти всю четвертую книгу «Эклоги» Вергилия, также давая ей пророческое толкование. Между прочим, он сказал: «Ему (Октавиану Августу) наследовал Тиберий, во времена которого воссияло присутствие Спасителя и воцарилась тайна святости религии, образовалось новое поколение людей, о котором, как мне кажется, говорит самый замечательный из поэтов Италии: "Тогда придет новое поколение людей... Сицилийские Музы, начинаем воспевать более важные вещи... Снова начинается священный круг веков... Снова грядет дева, несущая желанного царя... Этим властителем исцеляются все человеческие раны, стихают стенания нечестивых..."»
«Те, кто исследуют глубже то, что здесь аллегорически запечатлено, – говорит Константин Великий, – узнают смысл этих стихов в Божественности Христа; для того, чтобы никто из властителей империи не смог обвинить поэта в том, что он пишет против отеческих законов, отвергая то, во что верили издревле, он скрыл истину... И сказал, что следует воздвигнуть алтари, построить храмы и принести жертвы за того, кто недавно родился. Следовательно, и всё остальное он прибавил для мудрых:
Сами домой понесут молоком отягченное вымя
Козы, и грозные львы стадам страшны уж не будут.
И сказал правду, так как вера царского двора не будет бояться сильных.
Будет сама колыбель услаждать тебя щедро цветами.
Сгинет навеки змея и трава с предательским ядом
Сгинет, но будет расти повсеместно аммом ассирийский.
Никто не смог бы подойти ближе к истинному величию Спасителя. Ибо пеленки Бога, силой Святого Духа, принесли самые ароматные цветы новорожденному. Змей и его яд исчезли, то есть исчез тот, кто первым обманул прародителей, похитив их врожденную мудрость и направив ум к получению удовольствий, чтобы они сполна вкушали плоды отныне ждущей их смерти. До прихода Спасителя змей легко губил души людей неведением бессмертия, лишая их всякой надежды на лучшее; когда же пострадал Спаситель и отделил тело Свое от духа, перед людьми открылась возможность воскресения. Святое Крещение окончательно смыло случайно оставшуюся грязь человеческих беззаконий и они, глядя на Его Воскресение, имели теперь смелость надеяться на собственное воскресение.
Явилось Воскресение и умер весь род ядовитых змей, побеждена была смерть, погиб же и род ассирийцев, который был родоначальником веры в Бога (намек на то, что Авраам не был семитом, но арием-ассирийцем). Когда поэт описывает здесь, как повсюду в изобилии цветет аммом, он предсказывает тем появление множества верующих; ведь аммом произрастает от одного корня множеством ветвей с ароматными цветами, но лишь тогда, когда он достаточно напоен росой».
«Полно просвещения и то, что следует дальше, о мудрейший поэт Марон (полное имя его P. Vergilius Maro), – продолжает император подробное толкование четвертой книги «Эклоги», и завершает его так:
Мальчик, мать узнавай и ей начинай улыбаться, –
Десять месяцев ей принесли страданий немало.
Мальчик, того, кто не знал родительской нежной улыбки,
Трапезой бог не почтит, не допустит на ложе богиня.
Как ему могут улыбнуться, в самом деле, его родители? Ведь один из них был Бог, нетварный, не имеющий облика и человеческого тела, Чья сила заключает в себе и превосходит силу всей вселенной. Кто же не понимает, что Святой Дух не познал брачного чертога? Любой разумный человек поймет, что это всё характеризует именно сошествие Бога, а не человеческую беременность...»
Из вышеизложенного понятно, насколько глубоко изучил Константин Великий пророческие поэмы Вергилия и, без сомнения, это внесло свой вклад в приуготовление его к принятию небесного знамения «Сим победишь» (свастики), и к тому, чтобы он стал орудием Бога по преобразованию Ойкумены.
Итак, мы видим, что поэт в своем творчестве выходит за рамки поэзии и даже просто человеческих взаимоотношений, например, с сильными века его. Он черпает вдохновение во всечеловеческой жажде спасения, утолить которую, как он убедился, были не в силах ни Август, ни Антоний, ни его сын Поллион. Почти все известные нам теперь Евангельские события проходят перед нашими глазами в этой поэме Вергилия: Божественное Рождество Спасителя, Его отношения с Девой, всемирность спасения, приход в эту жизнь райского мира, борьба между старым и новым, последняя битва, восстановление мира в первоначальном виде. Многое из вышесказанного почерпнуто из оракулов Сивилл, которые во времена поэта еще не были искажены; другое – является отражением широко распространенных тогда эллинских или восточных традиций, ныне уже неизвестных. Но в целом всё это весьма впечатляет.
Существует много подобных свидетельств об ожидании Бога-Освободителя, рассредоточенных по разным источникам. Но, в то же время, повсюду наблюдается тенденция к неверному их толкованию в целях политической выгоды для римских императоров и сильных мира сего. История переполнена подобными примерами, не способными убедить кого бы то ни было, за исключением или самых наивных или подкупленных ведущими эту пропаганду. Большинство людей так никогда и не поверило в эти искусственные космократические мессианские модели, так как насилие и ложь, которые им сопутствовали, не оставляли места иллюзиям. Люди ждали истинного Спасителя, и чем больше зло мучило мир, чем больше «еще осталось предвечной гордости», как говорит Вергилий, тем больше сердца людей будут ждать Божественного Младенца.
Христианская Церковь признала, что предсказания, содержащиеся в поэмах Вергилия, относятся именно к Господу нашему Иисусу Христу.
Еще один великий латинский поэт Гораций (65 год до Р.Х. – 8 год по Р.Х.) обращается к Богу Света с более кратким, но столь же страстным воззванием, в котором высказывает мечту об очищении и спасении, с нетерпением ожидаемых человечеством от Высокого Бога, ибо уже и моления чистых дев к богине Гестии оказались тщетными:
Звать каких богов должны мы, чтоб Рима
Гибель отвратить? Как молить богиню
Чистым девам тут, если мало внемлет
Веста молитвам?
Грех с нас жертвой смыть на кого возложит
Бог Юпитер? О Аполлон, приди
Вещий бог, рамен твоих блеск прикрывши
Облаком темным.
В других местах в весьма ярких красках Гораций говорит об утраченном человеком золотом веке.
Сожалеет об этом и оплакивает эту утрату также и Овидий (43 год до Р.Х. – 17 год по Р.Х.) в своих «Метаморфозах». В этом великом и всем известном эпическом произведении мы видим, как боги и нимфы принимают различные обличья, чтобы достигнуть какой-нибудь цели. Приведем для примера один из рассказов Овидия, чтобы стало ясно, насколько сильной была вера в то, что Бог однажды сойдет на землю и изменит людей к лучшему. Итак, некогда Зевс, следуя за Гермесом, сошел на нашу землю. С наступлением ночи, устав от долгого пути, он начал стучаться в двери домов. Но тщетно, ибо люди здесь были негостеприимны. В конце концов он увидел хижину из камыша, в которой жила благочестивая чета – Филимон и Бакхида. Несмотря на всю свою бедность, они приняли гостя в своей лачуге, омыли ему ноги, обогрели и накормили лучшим из того, что имели. Зевс был тронут их необыкновенным благочестием и благословил их лачугу. И в тот же миг случилось чудо: хижина превратилась в огромный и роскошный храм. Брусья стали колоннами, камышовая крыша – кровлей из чистого золота, земляной пол превратился в мраморный, а по сторонам от сияющих врат встали изваяния. Пояснения, думаем, излишни, так как соответствие с последовавшим осуществлением Божественного Промысла очевидно и удивительно.
Мы утверждаем, что пришествие Бога на землю в этот период истории Рима не было чем-то невозможным: многие надеялись, что это вот-вот случится, и такая надежда становилась всё четче и яснее с приближением времени её исполнения.
Римский историк Тацит (50-117 годы по Р.Х.) говорил: «Многие были убеждены, что, согласно прорицанию жрецов, Восток в эти времена станет беспокойным; благодаря этому волнению некая личность, которая должна произойти из Иудеи, основала бы династию и взяла бы власть в свои руки».
Современный Тациту римский историк Светоний писал, что «на всем Востоке уже воцарилась вера, что из Иудеи начнется эпоха того Царя, который воздвигнет всемирную империю».
Настолько сильным было у римлян это ожидание, что в эпоху императора Антонина (чаще называемого Гелиогабалом, III век) вышел эдикт Цезаря, который под страхом смерти запрещал чтение пророчеств Гистаспа Перса, Сивиллы и пророков, так как они возвещали пришествие вечного Царя.
В жизнеописании Августа Светоний рассказывает (согласно свидетельству И. Марафа) о том, что «произошло некое чудо при стечении народа в Риме, по поводу которого было возвещено, что природа зачала некую великую личность, которая станет царем римлян; и Герусия (Совет старейшин) была настолько испугана, что запретила воспитывать всякое дитя мужского пола». Это постановление, так и не исполненное в Риме, было воплощено в жизнь царем Иродом, который умертвил всех младенцев мужского пола, в том числе и своего собственного ребенка, из страха быть свергнутым с престола ожидаемым Властителем. Кроме Евангелия этот факт засвидетельствован историком Макробием, который говорит: «Когда Август узнал, что в числе мальчиков до двух лет, умерщвленных Иродом в Сирии, был и собственный того сын, то вскричал: "Лучше бы это была какая-нибудь свинья Ирода, чем его сын"».
Этот факт не покажется странным, если вспомнить финал жизни и трагическую смерть Ирода: когда он лишился последней надежды на выздоровление от ужасной болезни, по грехам посланной ему Богом, он собрал на ипподроме всех самых знатных иудейских мужей и оставил своим слугам следующий приказ: «Я знаю, что иудеи будут праздновать мою смерть; я же хочу заставить их оплакать её, поэтому, когда я умру, убейте всех знатных иудеев, которых я здесь собрал!»". Такими неблагодарными и жестокими были люди, которые препятствовали Тайне Божественного Промысла.
Как рассказывается в Энциклопедических Записках Лондонского Филологического Общества (1833 г .): «Бесспорно, по свидетельствам древних писателей и согласно современным исследованиям, более чем за шестьдесят лет до Христа ходил по Италии оракул, гласивший, что природа беременна великой личностью».
II. Кельты и Скандинавы
Древние предки германцев, которые изначально жили в Северной Европе, а потом переместились в Галлию, так называемые кельты (по-гречески «галаты», а по-латински «Galli»), также ожидали прихода божественного Спасителя. Они верили, что богиня Исида, которая была девой и в эпоху синкретического смешения религий почиталась в их святилищах, родит Бога, который будет общаться с людьми.
Этот факт подтверждается надписью, открытой в 1833 году на фундаменте древнего языческого храма в Chalons sur Маrnе; вот те три слова, которые на ней запечатлены: "VIRGINI PARITURAE – DRUIDES" (Деве, готовящейся родить – Друиды). Друидами назывались жрецы этих народов.
Если мы перейдем к народам Скандинавского полуострова, то увидим, что в их монументальной мифологии, называемой Эдда, ясно выделяется одно пророчество, которое исследователи религии назвали Откровением Севера; это пророчество говорит о последней битве между людьми и богами. В этой битве Тор, перворожденный сын Одина и храбрейший из всех богов, будет один на один биться с великим змеем, Мигдаром, которого и победит. Особенно впечатляющим текст этого пророчества делает то, что победитель Тор и сам будет убит в этой битве. Верховный Владыка прекратит тогда смуту, и воцарится новое святое состояние, которое продлится вечно".
III. Китайцы
Если мы пересечем соседствующие с небом Гималаи и спустимся в бесконечную страну Китай, то увидим народ, который вследствие самоизоляции, консервативности и определенной ненависти к чужакам и поныне остается малоизвестным цивилизованному миру. Но даже на основании тех немногих знаний, которыми мы располагаем об их священных книгах, можно сделать вывод, что этот народ также ожидал Спасителя, который уничтожил бы преступления людей и примирил бы небо с землей, сам при этом пострадав.
И по всей Азии священные и мифологические предания с древних времен сохраняют веру в то, что придет Великий Посредник, последний Судия, будущий Спаситель, Царь и Бог, завоеватель и законодатель, который вернет золотой век человечества и спасет людей от зла.
В Китае ожидание Спасителя прослеживается с VI века до Р.Х., как ожидание пришествия Святого с Запада. Их так называемые «Ликейские книги» говорят о некоей эпохе, во время которой всё восстановится в своем первоначальном блеске. Это будет сделано неким героем, носящим имя Сун-Сей, что значит «Пастырь» и «Властитель», которому они дают имена «святейший», «учитель» и «властительная истина». Эти китайские книги говорят также о страданиях Сун-Сея, которыми он смоет преступления людей.
Знаменитый мудрец скитальцев Великой Азии Конфуций (551-479 гг. до Р.Х.) провозвещает своим последователям: «Я, Цзи, слышал слова о том, что в западных землях явится святой человек, который, не прибегая к управлению, предотвратит смуты; ничего не говоря, вдохнет стихийную веру; ничего не меняя, совершит бесчисленные достойные деяния». Даже Вольтер в своем произведении «Записки о Всеобщей Истории» (1763 год) соглашается, что «с незапамятных времен бытовало у индийцев и китайцев предание о том, что придет некий мудрец с Запада». Со временем эти ожидания «Святого» народами разных концов Земли (восточных – с Запада; западных – с Востока) встретились и перекрестились в той области, где Он в конце концов и появился – в Палестине, древней земле пеласгов.
В своей книге «Лунь юй» Конфуций в священной тоске восклицает: «Не дано мне увидеть богочеловека», признаком которого было бы то, что прежде, чем он родился, он уже обладал бы высшим, точным и спасительным знанием и спас бы всё человечество, он был бы воистину Спасителем.
«Со времен царей Schun и Wen существовало предание, что прилетят священные птицы и придут священные черепахи с мистическими знаками на панцире... Это означало бы, что тогда придет Святой, который в великой силе будет править миром».
«Учитель (Конфуций) сказал: если бы пришел ниспосланный богом царь, в течение одного поколения произошло бы обращение людей к Святому».
В книге его последователей, «Ли цзы» (440-370 годы до Р.Х.), также идет речь о «Святом на Западе», о каковом месте Alfred Forke в своей книге Geschichte der alten chinesischen Philisophie (Hamburg, 1927, с. 289) сообщает, что миссионеры в Китае относят его к Иисусу. Согласно некоторым известиям, император Китая Ming-ti накануне рождения Иисуса Христа отправил посланцев, чтобы они узнали святого, который, согласно древним преданиям, должен был появиться на Западе.
Вторым после Конфуция ученым древнего Китая был Мэн цзы (Мэн Кэ, 385 – 304 годы до Р.Х.), который также в своем трактате «Мэн цзы» (особенно в главах II, IV и VII) пишет об ожидании на его родине Спасителя. По его словам, от этого Святого ждут, что он явит божественные силы, как настоящий Бог, и в то же время будет человеком. То, что он уже с рождения обладает истиной, делает его Спасителем: «Обладание истиной есть путь неба; искать истину – путь людей; поэтому тот, кто владеет высшей Истиной, Божественен».
В книге китайской мудрости Dsung Yung приводятся следующие откровения: «Насколько, в самом деле, величествен путь Святого! Он непрерывно идет и питает всё сущее и возносится к небу. Как он заметен в своем величии!
Нравственных правил триста, частных правил три тысячи, но они ожидают истинного человека: тогда только (когда тот придет) они смогут быть исполнены(!). Мы ждем этого человека, Святого, который был бы некогда к нам послан. Поэтому говорится: если не придет человек с великой силой духа, который пойдет по высшему пути, не осуществится это. Те, которые вдали от него, смотрят на него мечтательно, те, которые рядом с ним, не чувствуют с ним утомления».
Эти тоскующие по Спасителю сердца Господь, когда пришел и воссиял среди нас, и призвал к покою, сказав: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:28).
В книге «Лунь юй» в следующих словах сохранилась самая яркая древняя мечта китайцев о Святом: «То, что он приказывает, становится законом; то, что предписывает, происходит. Он дает им мир и они идут рядом с ним. То, что он делает, не напрасно (дословно – имеет последствия). Жизнь его светла, смерть его вызывает скорбь»".
В гимне, который следует далее, ясно видно, чего ждал этот народ от Святого с такой надеждой и твердостью: «Только высший Святой, (который придет) на землю, может быть таким внимательным, чтобы услышать; таким прозорливым, предусмотрительным и мудрым, чтобы смочь стать близким миру; только он столь великодушен, смирен и спокоен, что может его вынести; только он так ободряет, так силен, постоянен и смел, что может им править. Только он так умерен, серьезен, благоразумен и справедлив, что может вызвать уважение к себе. Только у него есть достаточно порядка и последовательности, разумности и наблюдательности, что он может выносить решения. Он широк и общий для всех, как глубокий источник, который посылает воду в свой час. Его широта и внутреннее общение, которое он имеет со всеми, делает его небом; его качества, подобные глубокому источнику, делают его похожим на бездну. Когда он является, его почитает весь народ. Когда он говорит, ему верит весь народ. Когда он действует, радуется весь народ. Поэтому имя его и слава его распространяются от Среднего Царства на Север и Юг. Куда бы ни поплыли суда, ни поехали повозки, насколько в силах человек, все, что покрывает небо и поддерживает земля, где бы ни светило солнце или луна, где бы ни выпадала роса и созревали плоды, все, что дышит, почитает его и любит его. Поэтому говорится: Он Небесный».
Образ Ожидаемого, как его описывает китайская литература, раскрывается в статье журнала «Кивот» (Афины, 1952 год) Вас. Пенцасом под заголовком: «Древний Китай и ожидаемый Спаситель».
«В обрядовой части китайской литературы, Li-Ki, речь идет о времени, в которое всё должно вернуться к своему первоначальному блеску с пришествием некоего Героя, имя которого будет Сун-Сей (что значит "пастырь", "вождь"), о подвигах и страданиях которого говорит китайская литература. В этом тексте его называют: "Святейший, всеобщий учитель, властительная истина".
Все предания, которые содержатся в китайской литературе, рассказывают, что он должен быть послан небом в западные страны; он будет ведать всё и будет иметь всякую власть на небе и на земле. Этот Святой был прежде неба и земли. Он творец, управитель и причина неба, земли и всего, что есть на них, и охранитель всего. Он – совершенный и единственный Господь человеческого рода. Только он один достоин быть принесенным в жертву единственному Владыке и Вождю мира, Siangrti (Небо). Он вернет порядок и мир на землю, примирив землю с небом. Его ждут, как подателя Священного Закона, который сделает людей счастливыми. Он явит себя как царь, который будет в центре всего, откуда проистечет этот святой закон до пределов земли и наполнит всё, и будет везде соблюдаться: от восточного моря до западного и от одного полюса до другого.
Всё сущее, которое имеет разум и дыхание, где бы оно ни освещалось солнцем, будет под его властью.
Ожидаемый Святой един с Небом (высшим Богом), и потому зовется "небо-человек" или "человек-небо". Это единение Святого с Небом (Богом) не будет происходить постепенно в позднейшие времена; он родится единый с Ним. Он явится миру, когда мир будет покрыт кромешной тьмой невежества и суеверия, когда добродетель исчезнет, а зло воцарится среди людей. Но затем Святой вернет всё к счастливому бытию. Он будет в мире, но мир его не познает; он будет побиваем, сечен плетьми; вместо него на свободу будут отпущены злодеи; они сломают весы, но ничего из его порядка не уничтожится никогда. Вернутся безопасность и всеобщий мир.
Тот, кто должен понести на себе бесчестие мира, будет Господь и верховный жрец. Тот, кто понесет несчастья мира, будет царем всей вселенной. Пути совершенства останутся нехожеными, пока их не испытает Святой святых, запечатлев на них свои следы. Народы поклонятся ему. Как только они увидят и услышат его, они последуют за ним. Все в один голос воспоют его чудеса. Всё откликнется его именем и наполнится его величием. Китай усладится лучами славы его, проливающей свой свет на все дикие племена, на непроходимые пустыни и недоступные страны.
От одного края моря до другого не будет ни одной страны, ни одного берега, ни одного места, которое освещается звездами, увлажняется росой и населено людьми, которое не благословит и не почтит имя его. Народы ждут его, как увядшие растения ждут росы. Его пути непостижимы. Его добродетель осенит всю землю. Он установит повсюду новую жизнь и новую силу и возвысится до неба (Цин). Какие широкие и беспредельные возможности откроются перед нами! Какие законы и новые цели встанут перед нами! Какие прекрасные учения и священные торжества! Но как мы могли бы это всё сохранить, если бы он не стал образцом и примером для нас? Только его присутствие может приуготовить и помочь их исполнению».
IV. Арийские народы
Теперь рассмотрим, какой вид имело это ожидание у арийских народов, колыбелью которых был древний Иран. В результате завоеваний арийцы наводнили Персию, Афганистан и Белуджистан, распространившись позднее на долину Ганга и Северную Индию. (Речь идет о восточной ветви большой индоевропейской семьи.)
В то время, как в примитивных семитских религия Аравии главенствовал страх человека перед ужасным и недосягаемым Богом, арийские религии, напротив, ясно показывали близость между Богом и человеком и незатруднительную возможность их общения. Из-за этой особенности арийских религий там появились множественные культы «богочеловеков», как они называются в современной религиозной терминологии. Все эти культы выражают неугасимую мечту и ожидание появления единственного действительно исторического Богочеловека Спасителя. Что более прекрасное могла постичь человеческая душа, чем веру в то, что Бог из благости спустится с неба, приняв облик человеческой плоти, чтобы спасти людей от всякой нужды?
V. Индийцы
Весьма интересным кажется и исследование ожидания Спасителя у индийцев. Из текстов индийской литературы видно, что, во-первых, на всех стадиях развития индийской религии в религиозном мировоззрении присутствовало чувство осознания греховности и вины перед Богом, и в особенности праотеческой, и, во-вторых, все умилостивительные средства, которые предлагала индийская религия и которые постоянно практиковали и использовали индийцы, не давали уверенности в избавлении от вины, то есть действительного спасения; характерно, что нигде в индийских культах мы не находим благодарственных молитв за прощение каких-либо грехов. На протяжении всей своей истории, индийцы мечтают об избавлении от греха и вины, но не находят возможности сделать это. Из таковой экзистенциальной потребности и родилась мечта о некоем Спасителе. Ожидание его пришествия было настолько напряженным, что даже во время кровавых жертвоприношений, каковыми, как правило, являлся скот, индийцы восклицали: «Когда же родится Спаситель?»
Картина исторического пути человечества, которую рисует индийский эпос, вкратце такова. В начале было на земле время высшего человеческого счастья и нравственного совершенства (век Krtayuga); люди знали и почитали единого Бога; грех, плотские вожделения и болезни были неизвестны; то же было и с землей: она была покрыта цветами и обильно рождала плоды. Но в мир пришел грех, и вместе с ним болезни, сокращение срока человеческой жизни, разрушение и смерть. Люди постепенно становились всё хуже и хуже. Конец же этого мира ознаменуется Божественным знамением, после которого произойдет пришествие некоего Спасителя мира, который свершит искупление и вернет на землю первоначальный золотой век: «С его появлением всё наполнится счастьем, и все боги и планеты соберутся в круг, чтобы воспеть Ему гимн; Он принесет в мир спасение и уничтожит всякую вину; он сотворит новую землю, где утвердится Его счастливое царство».
Мечта о спасении ясно проявляется в индийском мифе, который рассказывает о мудром царе Виштаспе: там говорится, что он достоин небес и, благодаря своим добродетелям, ценой собственных страданий вырвал от мук ада тысячи пребывающих там грешников.
Итак, мы видим, что индийцы мечтали о том, как Ожидаемый совершит окончательное и всеобщее искупление живых и мертвых, избавив их от смертельных последствий греха своими собственными страданиями.
В древнейшей индийской религии, Ведизме, ожидали, что Бог света и солнца, Агни, как «свет мира», воплотится от девы, будучи послан небесным Отцом своим как посредник между Богом и миром.
В появившемся позже современном буддизме махайана Будда (560-480 годы до Р.Х.), обожествленный своими последователями, соглашается с тем, что после древнего золотого века и своего падения люди настолько впали в нравственное обнищание, что стали гневаться и убивать друг друга. Но они осознают своё ужасное положение и, решив вернуться в первый золотой век счастья и жить более прекрасной жизнью, оправятся от этого падшего состояния. Это произойдет тогда, когда в мире появится совершенно особенная личность Майтрейя (от корня mtr, от которого получил своё имя и иранский посредник между богом и людьми Митра). Этот знаменитый и всемирный правитель будет светлым, золотым, невообразимо прекрасным, несравненным по красоте и величию, светящим через всё, как молния; от него постоянно будут исходить мириады лучей света; там, где он ступит, будут расти цветы.
Он, Майтрейя, не является ни воплощением исторического Будды, ни его обожествленным гением, но особенной, неповторимой личностью. Он будет сверхсовершенным, полным света, несравненным учителем и укротителем людей. Он откроет трансцендентальные истины от полноты своей мудрости, он возродит полноценную религиозную жизнь, он исполнит все сокровенные желания и мечты людей и приведет их за руку к беспредельному счастью, он восстановит столицу своего царства, назвав её новым именем; это будет роскошный рай для счастливейших людей. Этот Великий Примиритель, окруженный множеством учеников и последователей, обойдет города и страны, направляя богов и людей к спасению и миру; повсюду широко распространится его учение; когда он явится, люди всех сословий предадутся ему, оставаясь под его покровительством до смерти; те, кто примет слово его... спасутся от смерти... поэтому Будда убеждает: «Берегите целомудрие, рассыпьте дары в соответствии с заслугами, взирайте на ближних своих с доброжелательностью, любите добрые дела; если в этой жизни приуготовите себе спасение, получите освобождение от горестей; только те, кто проводит жизнь в благочестии и человеколюбии, читают священные тексты и отрекаются от материальных благ, и те, кто последуют учению Майтрейи, увидят Спасителя и в будущей жизни».
Среди очень древних Тибетских религиозных текстов, которые много позже были смешаны с тибетским буддизмом, есть и те, которые принадлежат народному эпосу Тибета, Кезару, в котором запечатлено ожидание спасения человечества Верховным Богом, Царем богов, через некоего Спасителя, который родится от девы, будет сыном Верховного Бога, будет излучать Божественный свет, как светлое солнце, и как Бог-Спаситель, уничтожив зло, восстановит человечество в его первородном золотом веке.
В индуизме мечта о спасении выражается в учении Бхагавадгиты о необходимости воплощения Верховного Бога (Вишну) для помощи и спасения людей. Люди одни не могут помочь сами себе; поэтому надо, чтобы время от времени Бог нисходил на землю, и люди могли с помощью этого воплощенного Бога восходить на небо. Эти воплощения называются "аватара" и касаются каждый раз разных лиц. В современных текстах индуизма встречаются мифы о многочисленных аватарах бога Вишну, среди которых общепризнанными являются десять. Последняя аватара (воплощение) Вишну произойдет в конце века этого падшего мира (калиюга) и будет под именем Калки («белый конь»). Вишну, сидя на белом коне, со сверкающим мечом в руке истребит злодеев, восстановит справедливость и подготовит мир к грядущему возрождению.
В своей сердцевине мотив последнего воплощения определенно сохранил весьма древние индийские предания. Эти древнейшие предания бытовали еще до Рождества Христова, а позже были вписаны в индийские религиозные тексты, сохранившиеся до сих пор.
Итак, с древнейших времен у этих народов существуют предания, что Божественный человек под именем Калки, придет на землю, когда зло достигнет своего апогея, и вернет первородный райский век (Krtayuga). Законы Бога снова прочно воцарятся, люди будут приведены к добродетели и слава Калки воссияет по всей земле. Несправедливость исчезнет, миром будет править правда, придет истинное Богопознание и истинное почитание Бога.
Тибетский буддизм заимствовал своё понимание воплощений из индуизма, который учил, что боги являются на земле каждый раз под новым обличьем. Однако, обычно воплощается один из них и совершает дело спасения людей, уча справедливости.
И из этого мифа ясно видна вера в то, что действительное спасение возможно только с воплощением Бога, который один владеет истиной и может открыть её людям. Идея спасения мира божественным Спасителем была у индийцев неугасимой мечтой, каковой объясняются и вымышленные, бесконечно повторяющиеся в их религиях воплощения богов. Когда же приблизилось время пришествия Иисуса Христа, в стране индийцев возник слух, что должно совершиться нечто удивительное.
VI. Персы
Давайте рассмотрим теперь, как проявлялось ожидание Спасителя у иранских народов – древних персов.
Персы ожидали Спасителя (Saoshyant-Саошьянт), которому они дали имя Митра (переводится как «договор», «согласие», то же что и Майтрейя). Митра должен был стать посредником между Богом и людьми, воевать за Бога (Ахура-Мазду) против главы сил зла Ангро-Майнью (Ахриман), который позавидовал счастью людей, обольстил их, приняв вид змея; он породил всякие беззакония, чародейство, колдовство, смерть и даже стал господином людей.
Митра должен был родиться от девы, когда пришло бы исполнение времен. Авулфаради в своей пятой «династии» говорит, что «Зардасх (Заратустра), который написал Магусиахи, объявил, что Спаситель (Бог, который возьмет на себя дело спасения) должен родиться от девы. О его рождении должно возвестить появление некоей звезды, которая будет отличаться от остальных, и будет «его звездой». Пища его будет духовной, тело его будет сиять, как солнце, он будет всеведущим, он обновит и очистит мир, как его главный Спаситель.
Властитель всего, Саошьянт (переводится как причастие будущего времени от глагола «спасать»), который в пехлевийских сочинениях назван Vahram-Varjavand, придет, когда человечество дойдет до крайнего обнищания. Тогда век волка завершится, и воцарится век агнца. Спаситель закует в оковы властителя зла Ангро-Майнью и всякая тварь исполнится радости. Религия снова станет основным делом жизни людей; воцарится воля творца, Высшего Бога. Однако Ангро-Майнью в ярости порвет свои оковы, нападет на мир и совершит ужасные разрушения. Но поднимется Высший Бог, снова свяжет зло и совершит воскресение мертвых. Первыми восстанут прародитель Гайомарт, а потом все остальные. Будучи поставлен Богом Ахура-Маздой, Саошьянт совершит последний суд, награждая или наказывая людей в соответствии с их делами. И праведные войдут в Рай Бога Ахура-Мазды, в то время как несправедливые будут очищены огнем, чтобы и они приобщились блаженству. Каждый человек станет бессмертным, достигнет высшего предела совершенства. Ненавистный Ангро-Майнью будет свергнут с неба и уничтожен вместе с адом; область же ада будет передана области блаженства, в которой будут жить все".
Таковы основные черты веры иранцев в Саошьянта, в Спасителя, который не воспримет человеческой природы, но будет посредником между Божественной и человеческой.
Пророк и основатель религии зороастризма Заратуштра (второе тысячелетие до Р.Х.) также считался посредником между богом и людьми. Есть поразительный отрывок в текстах иранских преданий, где предсказывается рождение царя, который должен воплотить на земле вожделенное всеми райское состояние.
«В это время явится царь, который снова восстановит благой Закон. Он будет воином во имя Зороастра, борцом за истину, который заново обновит порядок вещей. Блаженно древо, которому Бог судил принести такой плод! От этого безупречного диаманта, от этого чистого дитяти осветится всё от земли до неба. Рай наградит тех, кто последует за ним, в то время как враги его будут свергнуты во ад. О, если бы я мог дожить до этого счастливого дня! Я бы принес ему все блага мои, и душу мою, как жертву». Далее в этом же тексте Ожидаемый называется «справедливый царь» (сравните в Послании к Евреям 7:1-2 Мелхиседек – царь правды). Перс Гистасп (VI век до Р.Х.), отец царя Дария I, передал столько ясных пророчеств об Ожидаемом Спасителе, которые перенял от индийцев, что, как мы уже видели, чтение его книги было запрещено при римском императоре Антонине. О соответствующем тексте Гистаспа нам сообщает Климент Александрийский в одном из своих произведений, написанных во II веке по Р.Х.: «Возьмите эллинские книги и узнайте о Сивилле, что она являет единого Бога и всё, чему следует сбыться. И если возьмете Гистаспа, прочитаете и увидите, что он намного яснее и точнее описывает Сына Божьего и что многие цари будут противостоять Христу, ненавидя Его и тех, кто носит имя Его и верят в Него, в стойкость Его и бытие Его».
Здесь нам следует рассказать и о языческом прорицателе Валааме (1450 год до Р.Х.), о котором Ветхий Завет рассказывает замечательную историю в Книге «Числа» (главы 22-24). Когда израильтяне приближались к Земле Обетованной, одержав прежде ряд сокрушительных побед над коренными жителями этой области, царь племени моавитян Валак призвал самого прославленного прорицателя из Месопотамии Валаама, приказав ему проклясть вторгшихся врагов. Но Валаам, просвещенный Богом, сказал: Как прокляну я? Бог не проклинает. Как изреку зло? Господь не изрекает зла (Чис. 23:8). Бог не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет и не сделает? Будет говорить и не исполнит? Вот, благословлять начал я, ибо Он благословил, и я не могу изменить сего (Чис. 23:19-20). Бог вывел его из Египта, быстрота единорога у него, пожирает народы, враждебные ему, раздробляет кости их и стрелами своими разит. Преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его? (Чис. 24: 5-9). Вижу Его (Спасителя), но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сета (Чис. 24:17).
Весьма вероятно, что Валаам является тем же самым лицом, что и Pitru, о котором сообщают ассирийские свидетельства, и Pedru, о котором пишут «Хроники» одного из самых знаменитых царей Египта фараона Тутмоса III, царствовавшего в начале XV века до Р.Х. В эпоху этого фараона границы Египта простирались от Судана до Армении, что подтверждает контакты египтян с соседствующими с Месопотамией армянами, среди которых естественно распространилось пророчество Валаама. Таким образом, и до Египта дошла слава великого прорицателя из Месопотамии, который провозвестил, что из Палестины произойдет Спаситель мира.
Связь этого пророчества, как и того, которое мы привели ранее, с некоей звездой, многими соотносится с широко распространенным у этих народов занятием астрологией. Согласно авторитетным богословам (Оригену, Василию Великому, Иоанну Златоусту и другим), маги-цари персов, побужденные этими пророчествами, напряженно ждали, когда же они увидят на небе ту звезду, которая возвестит пришествие Спасителя; поэтому, когда они увидели её, сияющую сверхъестественным образом и двигающуюся в отличном от всех остальных направлении, то трое из них отправились за звездой. Они-то и возвестили Ироду, что видели звезду Его (Мф. 2:2).
Те же три персидских начальника рассматриваются как первые плоды, то есть как первый дар арийских народов воплощнному Богу. Поэтому в 4-й песни первого канона на Рождество Христово поется: «Волхва древле Валаама словес ученики, мудрыя звездоблюстители, радости исполнил еси, звезда от Иакова воссияв, Владыко, языков начаток вводимый, приял же еси яве: слава силе Твоей, Господи».
Это начинание народа ассирийцев было предсказано в Ветхом Завете пророком Исайей, который говорит, что израильтяне придут лишь третьими к богопознанию после ассирийцев и египтян: В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассирией; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой – Египтяне, и дело рук Моих – Ассирияне, и наследие Мое – Израиль (Ис. 19:24-25).
И действительно, ассирийский народ персов первым познал Его через трех волхвов; вторыми – египтяне, которые с миром приняли Его, когда Его семейство бежало в их страну, скрываясь от преследований Ирода; третьими Его познали языческие народы Галилеи через тридцать лет, когда Иисус призвал следовать за Собой галилейских рыбаков.
Еще раз напомним, что незадолго до появления христианства персы связывали своё ожидание Спасителя с Богом света Митрой. Его, как мы уже говорили раньше, они представляли как Ожидаемого Спасителя, посредника между Богом и людьми, Бога, пришедшего от Бога, – Творца и Искупителя, родившегося от Девы и явившегося с Востока, чтобы спасти мир от разрушения и смерти.
VII. Египтяне
В древнем Египте мы встречаем один миф, в котором ясно видна надежда на пришествие Спасителя от египтян.
Осирис и Исида были активным и пассивным началами. Некий злой демон, приняв образ змея Тифона, стал причиной воцарения греха во всей вселенной. От некоей девы, происходящей от Исиды и Зевса, родится избавитель, которого будут звать Гор; он одолеет змея и вернет на землю счастье и мир. Плутарх, которым были записаны приведенные выше сведения, сообщая подробно о победе Гора, пишет: «Гор же, сам прекрасный и совершенный, не погубил окончательно Тифона, но лишил его силы, возможности действовать... Тифон был схвачен, но не умерщвлен».
Удивляет соответствие египетского ожидания с осуществлением спасения истинным, совершенным Спасителем Иисусом, Который сокрушил, как проповедуется в Книге «Бытие», «главу змия», оставив его, однако, до настоящего момента в силах искушать подвизающихся в спасении. Кроме того, об Иисусе предсказано было не как о сыне Евы, а как о её далеком потомке: и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее (Быт. 3:15), как было предречено и о египетской Исиде.
VIII. Другие народы
Если, продолжая наше исследовательское путешествие по глубинам времени и пространства, мы посетим древних вавилонян, то узнаем, что и они ждали Бога, который однажды воплотится, чтобы спасти мир. И здесь мы найдем оракулы, предвещающие, что на Западе явится некий великий царь, который будет властвовать над всеми странами в справедливости и радости, и люди повсюду станут счастливыми.
Арабы также ожидали пришествия некоего искупителя и Спасителя народов, о чем сказано в Христологии Нектария Пентапольского.
Жители Сиама, острова Таиланд и Японии твердо верили в то, что один Бог, по имени Соммон Кодам, должен прийти и спасти человеческий род, умилостивив Высшего Бога за грехи людей.
Древние народы Америки ждали появления Спасителя с Востока. Мексиканцам являлся один из их древних царей, который должен был снова посетить свой народ, вернувшись с Востока после обхода всего мира. Согласно другому древнему пророчеству мексиканцев, они с надеждой на лучшее ждали изменения своих религиозных обрядов. Оно гласило, что Гедеольт в конце должен будет победить жестокость прочих богов и что человеческие жертвоприношения будут упразднены и заменены невинными дарами его первых последователей. Во многих верованиях народов Америки мы встречаем некое невинное существо, украшенное ожерельем, в полном вооружении, но поражаемое копьем. Согласно традиционному толкованию, бытующему по сей день, это существо является символом человечества, которое страдает, но в конце концов выйдет победителем. Какое удивительное совпадение с жертвенным агнцем, прообразующим страдающего и воскресающего Иисуса, Который стал победителем!
Другие древние обитатели Америки, селивы, верили, что великий бог Пуру послал с неба своего сына, чтобы тот убил ужасного змея, который терзал народы, живущие по берегам Ориноко; сын Пуру победил змея; тогда Пуру сказал демону: «Иди, о проклятый, в ад; никогда больше не пойдешь ты посреди дома моего».
Лапландцы, жившие на крайнем Севере, не отстали от прочих народов в ожидании Спасителя; они тоже ждали Его и звали Пеурумом или Кимбадоксом.
Мудрец Маврикий с ясностью показал, что древние предания, распространившиеся по всему миру, повествуют о падении человека и грядущем пришествии некоего Спасителя. Поэтому весь языческий мир был приуготовлен к появлению славной и святой личности, Которой и явился Господь Иисус Христос (Маврикий, История Индии, т. 2).
IX. Эллины
Великий историк и высоконравственный философ, уже упомянутый нами Плутарх (45-127 годы от Р.Х.), который был так предан Дельфийскому оракулу, что ему удалось стать его верховным жрецом и блюстителем, открывает, что знаменитый оракул хранил в себе древнее, тайное пророчество, согласно которому ожидалось рождение сына бога Аполлона, который должен был вернуть на землю царство справедливости. Из этих и многих других свидетельств очевидно, что ожидание некоего Спасителя человеческого рода, вселенского Учителя и Законодателя изменений в религии, охватило всю известную, так же как и Северную Америку и Мексику. Как пишет Плутарх, это ожидание является «весьма древним верованием, которое от богословов и законодателей перешло к поэтам и философам, у которого нет начала, и которое представляет собой предмет сильной и глубоко коренящейся веры; оно передается не только словами и слухами, но и совершенными и искупительными жертвами во многих частях варварского и эллинского мира».
Вполне вероятно, что и сам Плутарх, как считают некоторые (по их мнению, в его трудах определенно присутствуют места, которые можно охарактеризовать как христианские), принял, в конце концов, Иисуса как Спасителя. Но даже если это и не является достоверным фактом, то бесспорно, что отцы Церкви относились к нему с симпатией. Так, один из них, святой Иоанн, епископ Евхаитский (XI век), в одной эпиграмме взывает ко Христу:
«Если кого-нибудь из других Ты хочешь освободить от Твоей грозы, Христе мой, освободи для меня Платона и Плутарха; ибо они оба словом и делом ближе всего подошли к Твоим законам; даже если они и не знали, что Ты – Бог всех, нужна только Твоя благодать, которой Ты всех желаешь спасти».
Удивительным явлением, которое наблюдал весь языческий мир в эпоху, близкую к пришествию Спасителя, было и то, что вдруг замолчали демоны и различные оракулы перестали давать свои неясные и двусмысленные прорицания. Это, как кажется, очень озаботило пытливый ум Плутарха, и послужило причиной создания им философского трактата «Об избранных оракулах», в котором он попытался объяснить этот «тревожный» феномен.
Кроме случая, который произошел с императором Октавианом в Дельфийском прорицалище, о котором мы упомянули в начале главы, подобное произошло в другом великом прорицалище, которое находилось вблизи Антиохии и называлось Дафнийским, как раз в эпоху императора Юлиана Отступника, попытавшегося вернуть язычество. Сохранился соответствующий текст, так как им воспользовался для своего оправдания перед Юлианом великомученик Артемий, чью жизнь описал известный агиограф Симеон Метафраст. Там, между прочим, рассказывается, что когда находящаяся в храме статуя Дафнийского Аполлона из золота и слоновой кости была спрошена уполномоченным на то служителем среди всего прочего и об Иисусе, то она ответила: «О ты, несчастный из моих слуг, о, если бы ты меня не спрашивал это последнее и окончательное – о прекрасном Боге, о дыхании, которое собрало вокруг себя все звезды, свет, реки, ад, воздух, воду, огонь, которое гонит меня даже против моего желания из этого моего дома. Отступилась и утренняя звезда от моих треножников. Горе мне! О треножники, плачьте и вы, стенает Аполлон, стенает, ибо меня принуждает небесный человек. И тот, кто пострадал – Бог» .
Когда сам Юлиан подошел, чтобы принести жертву своему любимому истукану Дафны, он не услышал прорицания. Немного позже храм был полностью разрушен ужасным пожаром, который произошел то ли по Божественному соизволению, то ли согласно тайному приказу самого Юлиана, который свалил всё на христиан и тем развязал себе руки для организации жестоких преследовании против них.
Теперь мы рассмотрим верования древних греков, так как у них ожидание Спасителя выражено яснее и напряженнее, чем у кого-либо другого.
Близость и простота общения между богами и людьми – главнейшая особенность древней эллинской религии, в которой боги дружат с людьми, трудятся вместе с ними и даже воюют между собой, если принимают стороны разных враждующих сторон.
С Минойской эпохи (и в гомеровском эпосе) до первых христианских времен в Греции царила вера в возможность явления богов (богоявления) в разных обличиях, как правило, человеческих, либо вымышленных, либо даже исторических личностей.
Так, о жителях «Великой Греции» на юге Италии рассказывается, что они «считали Пифагора богом: одни – Пифийским Аполлоном, другие – Паном, третьи – Аполлоном гипербореев, четвертые – каким-нибудь другим из богов Олимпа... что он явился в ту эпоху в виде человека, чтобы дать смертной природе спасительную основу счастья и философии». Аристотель (384-322 годы до Р.Х.) также пишет, что пифагорейской философией хранилось, как очень тайное верование, следующее разграничение: есть три вида разумных существ: одно – Бог, другое -человек, третье – такое, как Пифагор; и последнее они весьма одобряли... что он пришел и подружился с Эллинами, чтобы пояснить начала и причины всего сущего. И сам Пифагор, «как будто он и в самом деле был Богом», сказал скифу Абарису, «что он пришел, чтобы помочь и облагодетельствовать людей: и для того пришел в виде человека, чтобы они не отдалились из-за его превосходства и не возмущались и не избегали учиться у него». Также и в Кротоне, когда он принял посольство из Сибариса, он говорил с ними таким образом, что некоторые посчитали, что он – Аполлон.
В «Вакханках» Еврипида (480-407 годы до Р.Х.) бог Дионис говорит: «Изменив образ божественный на человеческий, я пришел...» И ниже: «Изменив вид, я имею его человеческим, и образ свой я изменил в человеческую природу». И об Александре Великом Каллисфен повествует, что «он чуть не поклонился Дарию, посчитав, что тот – Бог, который сошел с Олимпа». В классическом произведении Эсхила (525-456 годы до Р.Х.) «Прометей прикованный» Прометей, после того, как восстал на высшую власть Зевса, должен был поплатиться за свою великую вину. Он был приговорен к ужасному наказанию – быть прикованным к одной из скал. Находясь в этом трагическом положении, он в какой-то миг выражает надежду, что будет прощен Богом, который справедлив, так же как и «мягок умом». И затем, продолжая далее, он предрекает, что его Спаситель родится от девы Ио и Бога, то есть он будет сыном Бога и сыном Девы, рожденным сверхъестественным образом.
Эсхил вкладывает в уста Гермеса провозвестие, что не следует Прометею ожидать конца его страданий прежде, чем появится некий Бог, который сменит его в этом мученичестве и добровольно сойдет в темный Аид и мрачный Тартар:
И этим страшным пыткам ты не жди конца;
Пусть прежде добровольно бог какой-нибудь
Твоим заступит сменщиком, и в тусклый ад
Сойдет и в пропасть сумрачную Тартара
Таким образом, этот Спаситель станет как бы добровольной умилостивительной жертвой, чтобы искупить человека, скованного за преступления по Божественному повелению.
Это напряженное ожидание Спасителя эллинами еще более четко просматривается в учении Сократа (470-399 годы до Р.Х.).
Платон в «Апологии Сократа» приводит слова, которые великий философ сказал, обращаясь к своим судьям: «Вы, пожалуй, провели бы всю оставшуюся жизнь во сне, если бы Бог не послал кого-нибудь другого, заботясь о вас».
Самый выдающийся ум древности, Платон (427-348 годы до Р.Х.), которого называют предшественником христианства, показал в своем «Государстве» посланника Рождества Христова, Посредника, Спасителя, Бога и Сына Божьего. «Мы, – пишет Платон, – снова возвращаемся к теме, ссылаясь на то, что мы спасаем учение от всякой неясности очевидным объяснением, согласно которому с древности до сего дня (мы ожидаем) Спасителя Бога».
В беседе, также содержащейся в «Государстве», Платон, нарисовав образ несправедливого человека, показывает, как он представляет себе человека справедливого. При этом возникает образ, который так сходен с Иисусом, что всякий удивляется и изумляется человеколюбивому Промыслу общего Отца всех людей и всех народов: «Он должен быть лишен всего, кроме справедливости... ни в чем не будучи несправедлив, пусть имеет он громкую славу несправедливости, чтобы быть замученным во имя справедливости... и пусть идет он твердый посреди смерти, почитаясь несправедливым в жизни, будучи же справедливым... Будучи в таком положении, справедливый будет сечен плетьми, пытаем, связан, ему выжгут глаза, в заключение же всех страданий он будет распят...».
Кто может отрицать глубокое божественное просвещение этого великого ума древности и не призвать вместе с епископом Иоанном Евхаитским Иисуса, чтобы Он удостоил его Царствия Своего?
Благодаря просвещению Бога, он «увидел», что глаза «справедливого» воспалились от гиперемии, которую вызвало Его висение от прибитых гвоздями к «столпу» Креста рук Его. Ведь, согласно медицинской науке, причиной смерти Иисуса была невозможность расправить грудь, так как всё Его тело провисло на пробитых гвоздями руках. Из-за этого кровь не могла пройти к легким для обогащения кислородом, так как они не могли расслабиться; венозная кровь по той же причине не могла пройти от остального тела к сердцу и оставалась в сосудах. Правда и то (в этом может убедиться всякий), что сказано насчет гиперемии глаз, которые казались как бы пылающими. Это и есть то самое: «Ему выжгут глаза».
А последнее слово «распят» совсем не нуждается в комментариях. «Anashindulueomai», или «anaskolopipsomai», определенно означает «вишу на дереве, на столбе»: то есть Платон предрек и восшествие Его на Крестное Древо, и прибивание и висение Его на нем.
«Что же, – говорит Климент Александрийский, – когда Платон во второй главе "Государства" пишет, что "будучи в таком положении, справедливый будет сечен плетьми..." и т. д., разве он не пророчествует, почти как Писание, которое говорит: "извергнем от нас справедливого, ибо он беcполезен для нас и противится делам нашим и ненавидит прегрешения наши перед законом... стал справедливый для нас обличителем мыслей наших: трудно нам и видеть его... лжет он, похваляясь, будто Бог Отец его... гордостью и пробным камнем испытаем его, к смерти ужасной приговорим его... ».
Также и через всё платоновское произведение ненавязчиво проводится мысль о том, что у него и у людей его эпохи существует уверенность (которая часто проявляется в его тексте), что высшие качества, такие как добродетель и особенно благочестие, превосходят человеческие возможности, поэтому единственный способ, которым человек может стать их обладателем, является непосредственное откровение от Бога. Это ясно видно и в его произведении «Эпиномида», где философ говорит: «Итак, мы говорим, что эта часть (добродетели, благочестие) по природе своей главнейшая и наиболее сильная; так что всякий может легко научиться ей, если его кто-нибудь научит; но никто не сможет его научить, если это не откроет Бог».
Очень показательным для раскрытия нашей темы является и диалог между Сократом и Алкивиадом в посвященном теме молитвы произведении Платона «Алкивиад младший». Здесь Сократ излагает, между прочим, и следующие истины: 1) молящиеся на самом деле не знают, что им нужно просить у Бога; поэтому часто они просят вещи, которые им не нужны, например, вред для других; 2) молитва не может быть удачной, если материальная жертва, которая приносится при этом, не идет от благочестивой и справедливой души: «было бы ужасно, если бы Бог смотрел на дары и жертвы наши, а не на душу, то есть всякий ли свят и справедлив» и 3) доходчивость их слов до Бога посредством молитвы не так легка, как это кажется: она не защищена от ошибок и не всегда удачна.
Из сказанного Сократ делает вывод, что единственное, что может делать человек – ждать, когда придет время научиться у кого-нибудь как следует обращаться с Богом и людьми: «итак, необходимо ждать, пока кто-нибудь не научит, как следует обращаться с Богом и людьми».
Признавая правоту Сократа, Алкивиад спрашивает его: «Итак, когда же наступит это время, Сократ, и кто поучающий? Мне бы очень было приятно узнать, кто этот человек...». На этот вопрос Сократ отвечает, что Ожидаемый – это «тот, кто заботится и о тебе... Это Бог и в то же время человек».
Дело Ожидаемого Спасителя – заботиться обо всех. Но для того, чтобы люди узнали его, сначала следует сдернуть со своей души завесу тьмы, которая мешает увидеть его. На эти слова Сократа Алкивиад отвечает: «Пусть он сдернет у меня, если захочет, эту завесу, или что другое; ибо я решил не преступать ни одно из его повелений, кто бы ни был этот человек, если мне предстоит стать лучше». Этим признанием Алкивиад показывает, во-первых, желание стать лучше; во-вторых, убеждение, что это может осуществить только Ожидаемый Спаситель, и в-третьих, поэтому внутренне он приуготовлен полностью вместить заповеди этого Учителя.
Услышав такое тройное признание, Сократ повторяет, что Ожидаемый «имеет достойное удивления попечение о тебе». Употребление настоящего времени «имеет» указывает здесь на пророческую уверенность, словно он видит это уже свершившимся: Ожидаемый имеет достойное удивления попечение об Алкивиаде и о всех людях еще прежде своего появления в мире.
«Это значит, – говорит Алкивиад, и с ним соглашается Сократ, – что следует отложить "принесение жертвы" до тех пор, когда Ожидаемый научит нас, как нам следует правильно молиться и приносить жертвы». И в заключение Алкивиад замечает: «Мы дадим богам и венки и все прочее, полагающееся им, тогда, когда наступит тот ожидаемый день; и придет он вскоре, если они того пожелают». Разве не видно здесь просвещения Духа Святого, как и у Аввакума, который пророчествовал: «Если он задержится, терпеливо ожидай его, так как он придет обязательно и не замедлит» (Авв. 2: 3).
В конце же диалога Сократ говорит, что они переживают время «бури». Из этого диалога напрашиваются следующие выводы: 1) существует напряженное ожидание некоего человека, с совершенно особенными качествами, который будет господином самому себе и заслуживающим доверия Учителем; он научит людей тому, чему никто до него не смог их научить; он откроет им истинную веру (как следует общаться с Богом) и истинную нравственность (как следует общаться с людьми); 2) это напряженное ожидание появления сверхчеловека Учителя было необходимо человеческому сознанию, потому что жизнь людей протекала словно в бурном море, где царит такая мгла, что нельзя увидеть истину; 3) Ожидаемый придет тогда, когда назначено, и до тех пор всякое поклонение Богу не будет успешным; поэтому следует отложить всякое поклонение до тех пор, пока не придет Ожидаемый Сверхчеловек-Учитель и не просветит человека, как правильно подобает это делать.
Итак, справедливо восклицает Климент Александрийский: «Я думаю, невозможно было бы яснее провозвестить Спасителя нашего, чем это сделали эллины».
Уже и в мифологии древних греков с ясностью просматривается идея о пришествии Спасителя, хотя она и выходит за рамки мифа, так как выражает просьбу ищущей спасения и примирения с Богом человеческой души.
Миф о Пандоре, например, несмотря на своё запутанное содержание, имеет два, весьма достойных внимания, прозрачных места, касающихся истории человечества и его избавления от зла. В глубине ящика Пандоры осталась надежда, якорь спасения человеческого рода. Этот ящик был дан Пандоре злым богом и содержал всё зло, но вместе с тем была внутри и надежда на избавление от зла. «Посредством женщины, – говорит миф, – в мир пришло зло (или грех), когда она из любопытства проявила непослушание. Женщина не смогла обмануть Прометея, однако Эпиметей поддался её вероломству. Он позволил открыть ящик, и тут же из него ринулись на человеческий род все виды зла. Единственным, что осталось на дне, была надежда».
Итак, Пандора – женщина, полная пороков и несчастий, символизирует своей личностью коварный дух обманутой Евы, ставшей, таким образом, причиной всякого зла. Надежда же, которая осталась в ящике, – это ожидание Бога-Спасителя. Так, в ящике Пандоры содержится, в сущности, вся религиозная история человечества, истина праотеческого греха и ожидание Спасителя человеческого рода.
Так же и Солон, один из семи великих мудрецов Древней Греции (639-559 годы до Р.Х.), среди прочих своих мудрых прозрений приводит и следующие пророческие слова: «В некий день ради разобщенного человечества бесплотное Божество примет плоть. Это Божество принесет избавление от страданий. Этот воплотившийся Бог будет повешен неблагодарным народом и добровольно претерпит все страдания».
Приуготовленные таким образом, духовно мятущиеся древние греки в атмосфере царящего многобожия не прекращали, тем не менее, поиск Единого и Истинного Бога и, снедаемые недовольством собой, ожидали пришествия Бога на землю именно в виде человека. Давайте же признаем, вместе с Нектарием Пентапольским, высокую степень Божественного просвещения в этом их (и всех других народов) ожидании, и возблагодарим вместе с ними Предвозвещенного, Который просветил великие умы древности, чтобы они возвестили о Нем всей вселенной. Но, как мы уже говорили, мечта о спасении с помощью некоего Посланца от Бога, была присуща не только мудрецам, но и всем народам; мудрецы и писатели лишь отражали это общее чаяние в своих произведениях, многие из которых сохранились до наших дней. Народы с радостным волнением смотрели на Грядущего Спасителя, и это волнение становилось всё напряженней с приближением года Рождества Спасителя. Эта мечта росла, укреплялась и с древнейших времен получила отражение в различных философских системах и религиях.
Как пишет знаменитый римский философ Сенека (4 год до Р.Х. – 65 год по Р.Х.) в своем письме ad Lucillium: «В настоящий момент стоическая и эпикурейская философия обратилась к идеалу некоего Высшего Человека, чтобы в его лице (приходил ли он в прошлом или настоящем) человек нашел, по крайней мере, пример и закон для своей жизни».
Он же знакомит нас с философией Эпикура (341 -270 годы до Р.Х.): «Мы должны, – говорит Эпикур, – найти некоего благородного человека, которого мы всегда имели бы перед глазами, чтобы мы жили так, как будто он смотрит на нас, и делали всё так, как если бы он взирал на это». «Пусть у твоего сердца, – продолжает Сенека в разговоре с другом Луциллием, – будет кто-нибудь, кого ты почитал бы со страхом, который осветил бы даже глубины существа твоего. О, счастлив тот, кто, только помышляя о нем и не имея его пред собою, становится лучше! Но счастлив и тот, кто умеет почитать кого-нибудь настолько, что только глядя на него воспитывает себя в соответствии с представлением, которое имеет о нем... Итак, выбери для себя какого-нибудь Катона, или... какого-нибудь Лелия... кого-нибудь другого, чье бы обращение и общество тебе нравилось, и который бы всем своим обликом показывал, что душа его достойна любви; его, защитника своего, как пример для себя, имей постоянно перед глазами. Говорю тебе: мы нуждаемся в Ком-то, в соответствии с Которым изменился бы характер наш. Без закона ты не сможешь избавиться от отклонения».
Итак, понимание того, что человечество погрязло в омуте грехов и пороков, было всеобщим и все ожидали Того; Который должен был прийти и всех спасти. Все на это надеялись, потому что верили, что Бог не позволит Своему творению погибнуть.
И в самом деле, Творец и Промыслитель всего и общий Отец каждого человеческого существа, после того как попустил обреченному на смерть чаду Своему «насладиться» своей свободой, тем не менее не оставил человека вне Своего Промысла. Он ждал, чтобы человечество и каждый человек в отдельности глубоко прочувствовали необходимость избавления, осознав трагический тупик, в котором оказались. Человеколюбивый Бог не лишил Своё творение надежды: Он вдохнул в его сердце веру, что не оставит его без помощи.
Таким образом, эта надежда на скорый приход Спасителя стала радостным криком души. Но и прежде, в разные исторические периоды, человечество устремляло свои взоры на какие-либо великие личности (мудрецов, императоров или героев), ошибочно почитая их достойными стать тем самым ожидаемым Спасителем. Однако их величие было преходящим, а достоинства – сомнительными. Поэтому, в конце концов, все взоры обратились к высшему началу, к Богу. Это предопределила религиозная необходимость. После долгих и великих несчастий человек, наконец, осознал то, что потерял, и возжаждал получить это обратно. Он понял, что лишь Бог есть Источник всякого блага; и когда разрывается связь с Богом, как единственным Источником благодати, теряется всё, что питает человеческую душу. Но понадобилось столько веков, чтобы понять, что ложные боги не могут напитать тоскующую по Богу душу, но, напротив, обрекают её на голодную смерть.
Этот духовный голод доказал, что суетна и всякая надежда на людей. Лишь осознав всё это человек с мольбой обратился к Богу, чтобы умолить Его и призвать в голодающую и жаждущую Его благодати вселенную.
Комментариев нет:
Отправить комментарий