Кельтское христианство и крещение славян

Влияние кельтской цивилизации на развитие славянских племен в период латена можно при­знать бесспорным. Что же происходило с эти­ми двумя близкими по духу народами после при­нятия христианства и образования новых кельт­ских и славянских государств? Ведь оба этих про­цесса развивались по-разному и в разные времен­ные отрезки у кельтов и у славян. Одно можно сказать точно: образование государственности у славян не обошлось без сильного кельтского влияния, и как одни, так и другие племена даже с принятием христианства не утратили своих культурных и духовных связей и традиций. Осо­бенно это касается Северной Руси. Более того, проникновение и становление христианства в кельтском мире могло вызвать миграцию части кельтского населения, приверженного старым языческим традициям. И здесь традиционным местом этой миграции мог быть духовно близ­кий кельтскому славянский языческий мир, сложившийся, как уже говорилось, во многом под воздействием кельтов.

В науке нет точных сведений о дате обраще­ния Британии или о достоверном знании, отку­да христианство пришло на остров; но очевид­но, оно уже было достаточно распространено в ранний период римского владычества, а судя по присутствию трех британских епископов на Арльском соборе в 314 г. и на соборе в Римини в 359 г., можно сделать вывод, что Британия уже имела церковную организацию. Очевидно, в IV в. она находилась в мире и согласии с галль­ской церковью, так как св. Афанасий говорит, что британская церковь приняла определения, утвержденные Никейским собором в 325 г., а Иларий Пуатьесский, как и Афанасий, упоми­нает британских епископов, как и епископов Галлии, в числе своих последователей. В цирку­ляре Константина, обращенном ко всем провин­циям империи и имевшем своей целью введе­ние единого образца празднования Пасхи, в пе­речень стран, к которым было отослано это письмо, включена Британия[1].

Кельтское христианство было необыкновен­но странным с точки зрения современного като­лицизма, да и не только современного, несмот­ря на то, а может быть, благодаря тому, что ир­ландцы были одни из первых в Европе, кто вос­принял христианство (пятый век все-таки!). Вме­сте с тем официальный Рим очень косо смотрел на ирландских святых, первый из которых, свя­той Патрик, был крестителем Ирландии. Напри­мер:

«св. Иероним называет ирландцев расколь­никами, папы часто буллами увещевали англий­ских королей истребить “этих нечестивых”, и епископы их не получали из Рима инвеституры до времен вторжения англичан»[2].

«У нас нет никаких аутентичных сведений о непосредственных преемниках Патрика, а круп­ные епархии, которые, согласно традиции, воз­никли по всей Ирландии в этот период, никогда не считались установленными ни им, ни Пал­ладием, ни кем-либо из его учеников. Эта ир­ландская церковь в VI в. предстает перед нами организованной и управляемой по монашеско­му образцу. Как бы то ни было, не существовало центральной организации, располагавшей влас­тью над всеми монастырями. Каждый большой монастырь был независим и управлялся аббатом, обладающим полными правами и обязанностя­ми по отношению к его землям и финансам, хотя часто и находившимся в более или менее тесном родстве с крупными светскими владельцами, от покровительства которых, по-видимому, в оп­ределенной степени зависело само возникнове­ние и благосостояние монастырей»[3].

Точно не установлено, как или когда в Ир­ландии появилась монастырская система. Она сопоставима в чем-то с системой, введенной св. Мартином в Галлии, и она стремительно рас­пространилась по всему острову, а с ней пришли новый дух мистицизма, новый и более строгий образ жизни, большая религиозная ревность и аскетическая дисциплина. Предполагается, что это движение происходит от аскетов восточных пустынь, Египта, Сирии и Месопотамии. В сво­ем бегстве от суетного мира эти отшельники до­ходили до крайнего аскетизма, отвергали мир­скую жизнь и отказывались от родственников и даже собственных имен. Евгиппий в своем «Жи­тии св. Северина», апостола дунайских племен в Норике (современная Австрия), сообщает, что «до конца своих дней святой ни разу не раскрыл своего имени»[4]. Это последнее обстоятельство имеет совершенно языческие корни — ведь зна­ние имени человека давало над ним определен­ную власть.

Однако именно кельтским святым (как ког­да-то друидам, распространившим кельтскую культуру на огромной территории) Западная Европа обязана своим крещением и становле­нием монастырской жизни[5].

«Многое, что бы­ло в ходу у старинных друидов, осталось и у этих проповедников. Они гадали по звездам, черти­ли таинственные рисунки, искали ответы в игре чисел. Чудный вид имели они: с длинными раз­вевающимися волосами, опираясь на длинные посохи, с кожаным мешком и мехом для вина на спине, по двое или в священном числе две­надцати они проходили страну; они были тату­ированы, как волшебники, веки были окраше­ны красной краской, на лице нарисованы были затейливые фигуры; они носили с собой воско­вые дощечки и показывали на них в виде тайны искусство письма. Но у этих странных пропо­ведников было много мужества, самоотвержения и горячей веры. Их обычаи и приемы помогали сблизиться с окружавшими их полудикими людь­ми и проникнуть к сердцам их»[6].

Кельтская жреческая каста, как уже говори­лось выше, делилась на друидов, филидов и бар­дов. Друиды стояли на вершине жреческой иерархической лестницы и, видимо, обладали знаниями, не выходящими из их круга. Филиды, которые были хранителями знания (как из­вестно, каждый филид должен был знать на­изусть 360 историй или саг), зачастую не пони­мали смысла того, что они учили наизусть, поскольку информация передавалась им в зашиф­рованном виде. Поэтому очень трудно бывает понять многие ирландские саги, поскольку с гибелью друидов ключ был утрачен. При такой системе филиды были естественными соперни­ками друидов, как, видимо, и в римские време­на, и благодатной почвой для восприятия хрис­тианства. Однако внешняя атрибутика друидиз­ма сохранялась теми филидами, которые при­няли христианство.

«Среди кельтских святых были поразитель­ные аскеты, доходившие в борьбе с плотью до изуверства, как св. Моласса: приходившей к нему монахине он втыкал в ладонь иголку, что­бы проверить, идет ли у нее после поста кровь. Но и в аскетизме кельтские святые были экс­центричны, чему есть объяснение как в свой­ствах Кельтской Души, так и в “друидическом наследии” кельтской церкви (это было главное обвинение в ее адрес)»[7].

Очень интересный текст содержится в «Ан­налах Клонмакнойса», который очень точно характеризует первых священников (даже свя­тых!) Ирландии, действия которых мало отли­чаются от действий друидов:

«Когда настало утро, король, знать и князья церкви поднялись, и, после того как священники прочитали свои молитвы, они снова попросили короля осво­бодить им Хуга Гуайре, в чем он решительно отказал, как и прежде. Тогда Руадан и епископ, бывший с ним, взяли свои колокольчики, имевшиеся при них, сурово позвенели ими, и прокляли короля и место, и помолились Богу, чтобы ни король, ни королева никогда после не смогли жить в Таре, чтобы она запустела навсегда, без двора или замка, что, согласно это­му, и произошло. Ни сам король Диармайд, ни его наследники, короли Ирландии, никогда не могли жить в Таре со времени этого проклятия. Каждый из них выбирал себе такое место, ка­кое на его усмотрение было самым подходящим и удобным для проживания. Руадан же, получив отказ, предложил выкуп в тридцать лошадей, который король с удоволь­ствием принял, и тогда пожаловал ему Хуга Гу­айре»[8].

Не правда ли, поведение известного ирландского святого шестого века очень смахи­вает на действия языческого жреца? Вместе с тем в поэме «О святых Ирландии», созданной епископом седьмого века Куймином, сказано:

«Руадан, король Лотры, возлюбил проклятие, которое положило конец посещению (Тары). Дело, которое он возлюбил, не подверглось уп­реку ангелов»[9].

Надо сказать, что правление этого короля Диармайда (годы правления с 545 по 565 год) связано со многими переломными моментами в жизни Ирландии. С его правлением связано окончательное признание верховенства Тары и разграничение пяти ирландских королевств, проведение последнего Праздника Тары, состо­явшегося в этом священном для язычников ме­сте незадолго до гибели короля, оставление Тары ирландскими королями и ее запустение вследствие описанного выше проклятия. Необходимо отметить, что именно в Тару, при коро­ле Диармайде, был приглашен легендарный Финтан, помнивший все, что было в Ирландии со времен Потопа. Он поведал королю и всем собравшимся, чем славно каждое из пяти коро­левств страны, а также установил в Уснехе, не­далеко от Тары, Камень, у которого «сошлись острия» этих королевств.

Несмотря на то, что король Диармайд фор­мально был христианином, он держал при себе друида по имени Фраехан, и друидизм в стране продолжал существовать, хотя прошло более ста лет со времени появления святого Патри­ка, крестившего Ирландию. Видимо, поэтому главный святой Ирландии того времени Колумкилле поддержал восставших против Диармай­да его противников. Не помогли тогда королю чары его друида — святой оказался сильнее, и король был разбит в битве при Куйл-Дремле. Впрочем, независимо от его языческих при­страстий, когда этот король погиб, его голову похоронили в одном из крупнейших монасты­рей Ирландии — Клонмакнойсе, откуда и про­исходит цитируемая выше рукопись, а тело в том месте, где он был убит[10]. При всем при этом сохранилось

«изображение на одном из резных каменных крестов Клонмакнойса, где клирик в длинном одеянии и вооруженный мечом король соединяют руки в символиче­ском акте основания обители»[11].

Ох уж это двоеверие, при котором так по-язычески выбирается тот представитель куль­та, который на данный момент сильнее, да и ведут себя христианские святые практически так же, как и их противники друиды. Столь любимые во времена язычества проклятия и хулы (кельты очень верили в силу слова, осо­бенно когда слова произносили посвященные) вовсю применялись и при христианстве, при­чем очень часто — самими клириками.

Давайте попробуем разобраться в происхож­дении такого странного кельтского христиан­ства, которое, по мнению многих исследова­телей, имеет восточные корни. Говорится даже и о сильнейшем влиянии коптской церкви, особенно на кельтское, столь же аскетичное монашество. Святой Патрик, будущий крести­тель Ирландии, по одной из версий, окончил монастырскую школу в Галлии, основанную коптскими монахами. Мне кажется, что на са­мом деле корни кельтского христианства не просто восточные, а галатские, и вот почему. Галатия, как отдельная провинция византий­ской Малой Азии, заселенная кельтами с III в. до н. э. (рис. 1), как известно, просуществова­ла до V в., причем ближайшим ее соседом с во­стока всегда была Армения.

Рис 1. Экспансия кельтов в Малую Азию

и образование Галатии (по John Haywood)

Христианство в Галатии было насаждено в середине I века после Рождества Христова не­посредственно святым апостолом Павлом, быв­шим здесь первый раз с Силою и Тимофеем (Деян. XVI. 6) в 53 году и в другой раз спустя 4-5 лет. Мы сейчас не будем вдаваться в религиоз­ные споры, которые вел апостол Павел с галатской церковью, здесь важно подчеркнуть дру­гое — именно кельтское население Малой Азии приняло христианство первым в этом регионе Римской империи, впоследствии ставшем Ви­зантией, за триста лет до принятия христиан­ства в Византийской империи. И среди других посланий апостола Павла только в «Послании к галатам» он обращается к церквам Галатии во множественном числе. Значит, там уже в I в. н. э. этих церквей было несколько. То есть только в Галатии в самом начале распространения хри­стианства мы впервые сталкиваемся с достаточ­но развитой церковной организацией. А что зна­чит быть первым?

В первую очередь это не могло не повлиять на становление новых христианских традиций, в том числе и культурных. Выше уже говори­лось, что галаты в Малой Азии бережно сохра­няли древние языческие традиции и вряд ли теряли связи с остальным кельтским миром. Естественно, что после принятия христиан­ства, особенно в период двоеверия, многие культурные традиции перешли на почву хрис­тианства, традиции которого только начали создаваться в Малой Азии именно галатами.

Мне всегда казалось странным, что антич­ная культура, имеющая столь сильное влияние именно в Малой Азии, не так сильно повлияла на традиции христианской Византии. Это ка­сается и декоративно-прикладного искусства, и храмового строительства, где особенно вид­ны различия. Казалось бы естественным, что языческие храмы могли быть приспособлены под христианские, однако мы видим совер­шенно другие архитектурные решения, более того — основанные на совершенно других эс­тетических принципах. Так, в частности, в первых христианских храмах преобладает квадратная планировка, так же как в кельтских языческих храмах, и они так же окружаются ко­лоннадой. Крест, как основной символ хрис­тианства, становится крестом в круге — древ­нейшим еще языческим символом кельтской и славянской традиций. В архитектурном деко­ре и изобразительно-прикладном искусстве по­вляется знаменитая кельтская плетенка. То есть можно сделать такой вывод: ранние христианские традиции создавались на кельтской основе!

Конечно, этот предмет требует дальнейшей детальной проработки и не входит в задачи данного исследования. Однако даже на основе изложенных выше замечаний можно сделать вывод о тенденции сохранения кельтских тра­диций в новом, особенно православном хрис­тианском искусстве.

Видимо, не зря и в армянском христианском искусстве появляются те же элементы — Арме­ния не просто соседствовала с Галатией, а ее часть, как уже говорилась выше, какое-то время входила в состав Галатии. Во времена Средневековья, наоборот, районы древней Галатии ото­шли в состав Армении. Необходимо отметить, что сама Армения приняла христианство в ка­честве государственной религии на 50 лет рань­ше Византии, в самом начале IV в. Возможно, благодаря соседству и культурному влиянию Галатии.

Вполне естественно, что, приняв христиан­ство, галаты не только стремились распрост­ранить его по всей Малой Азии — они не могли не передать новую религию и своим сороди­чам. Может, в этом и заключается секрет столь странного для Рима кельтского христианства? Может быть, именно отсюда появился и сам святой Патрик, тем более что его имя, возмож­но, происходит от византийского имени Патрикий, хотя окончание «рик», что в переводе с кельтского означает «король», свидетельству­ет о кельтской модификации. Кстати сказать, это имя и сейчас очень популярно в современ­ной Армении.

Славяне, унаследовав кельтскую друидиче­скую традицию, христианство приняли гораз­до позже и, как это будет видно из дальней­шего, не без кельтского влияния. Поэтому сла­вянское язычество продолжало развиваться своим путем почти пять столетий. Что касает­ся Древней Руси, то там апогей язычества, вы­разившийся в религиозной реформе князя Вла­димира, создавшего официальный языческий пантеон, очень быстро был сбит принятием че­рез восемь лет, в 988 г., христианства. И естест­венно, что это противостояние двух религий по­родило довольно длительный период двоеверия и привнесло в русское православие немало язы­ческих традиций и праздников, особенно сохра­нившихся в крестьянской среде вплоть до конца XIX — начала XX века.

Кстати, если вспоминать о русском языче­ском пантеоне, то в нем находят и западносла­вянское, и даже иранское влияние, но никак не скандинавское. И клялись в договорах с Ви­зантией русские послы Перуном и Велесом, но никак не Тором или Одином.

Да и с самим принятием христианства на Руси и в других славянских странах не так все просто. Ведь известно, что в Киеве существо­вал ирландский монастырь, который был уничтожен лишь в конце XIII века, после взя­тия этого города татаро-монголами[12]. Вместе с тем мы знаем о крещении княгини Ольги в Византии самим императором. Однако ее сар­кофаг сделан в лучших традициях кельтского искусства. Не менее любопытно, что в Киево-Печерской лавре хранятся в виде мощей голо­вы ряда святых, а ведь культ головы — это один из самых известных культов кельтов, описан­ный еще античными авторами. А. А. Селин лю­безно указал мне на то, что одной из первых святынь, попавших на Русь в первые годы по­сле крещения, была голова св. Климента, папы римского, мощи которого были в конце IX в. обретены св. Кириллом (братом Мефодия) в Таврии (Крыму), куда св. Климент был сослан во II в. Голова св. Климента, хранившая­ся в Десятинной церкви Киева, была особо по­читаема. Когда в середине XII в. некому было посвятить в митрополиты Клима Смолятича — епископа смоленского, так как патриар­ший стол в Константинополе был вакантным, то собор русских архиереев использовал мощи св. Климента (собственно голову) для «легити­мизации» избрания Клима на митрополичий престол. Единственный несогласный с этим — новгородский епископ Нифонт, вскоре после того уехавший на Север, в свою епархию. Имен­но с этим периодом жизни Нифонта связыва­ется распространение культа св. Климента Римского в Северной Руси — появление камен­ной церкви Климента папы римского в Ладо­ге, в частности[13].

Что касается западных славян, особенно про­живавших на территориях, традиционно связан­ных с давним кельтским влиянием, то, по вер­сии А. Г. Кузьмина, ирландский монах Вергилий (ум. 784 году) в течение нескольких десятиле­тий просвещал славян, распространял среди них христианство. Причем происходило это в Мо­равии и Паннонии, т. е. на территории, где тре­мя веками раньше расцветала пшеворская славяно-кельтская культура. А. Г. Кузьмин считает вполне вероятным, что именно этот ирландский миссионер является первым создателем хрис­тианской азбуки — глаголицы, на столетие раньше создания кириллицы святыми Кирил­лом и Мефодием[14].

Говоря об особенностях раннего русского христианства, тот же автор отмечает:

«При со­существовании существенно различающихся христианских общин заметно преобладание кирилло-мефодиевской традиции с ирландской и арианской окраской. Достаточно сказать, что в “Повести временных лет” сохранился арианский символ веры, а церковь в первые полвека была организована на манер арианской (выбор­ные общинами епископы) и ирландской (аббат монастыря при соборе выше епископа)»[15].

Что касается западных славян, то крещение их происходило как раз из тех европейских цен­тров, которые были основаны и где продолжа­ли свою широкомасштабную деятельность именно ирландские монахи, в частности из Зальцбургского архиепископства, которое на протяжении столетий возглавляли ирландские монахи, крестившие западных и частично юж­ных славян.

Значит, древнейшие связи славян и кельтов сохранились и в христианские времена, и энер­гичные ирландские монахи несли новую рели­гию в славянские земли. И это не простая слу­чайность — ведь первым хотелось передать спасительное христианство своим братьям — славянам.

Не менее загадочна традиция изготовления каменных крестов в круге, характерная для Ир­ландии и в не меньшей мере традиционная в Новгородской и Псковской земле, где они слу­жили в основном в качестве могильных крес­тов. Значит, славяне продолжали сохранять связи с кельтским миром уже после принятия христианства, и более того, само принятие но­вой религии могло произойти под кельтским влиянием, тем более что кельты имели непо­средственное отношение к становлению ее тра­диций.

Именно на Британских островах под воз­действием христианства кельтский гений на­шел свое наиболее полное выражение и достиг наивысших успехов, и

«к VI веку ирландское христианство превзошло христианство любой другой страны Западной Европы не только по силе и святости, но и по ревностной предан­ности учению и миссионерскому энтузиазму... Страстный энтузиазм, с которым ирландцы предавались изучению сакральной учености и гуманитарных наук начиная с VII в., не имеет параллелей в остальной Европе... До VIII в. су­ществовало по меньшей мере 50 важных цент­ров, где доминирующим было ирландское вли­яние, располагавшихся на территории от Бре­тани на северо-западе до Вюрцбурга и Зальц­бурга на востоке и от Ла-Манша... до Боббио»[16] (рис. 2).

К этому можно добавить — до Киева и, возможно, Новгорода.

Рис. 2. Ирландские монастырские

центры в Средневековой Европе

(по T. W. Moody и F. X. Martin)

Мне видится, что внезапный подъем учено­сти и святости в Ирландии связан не столько с внешними причинами, сколько с традиционной приверженностью кельтов к сакральным знаниям, идущей еще от друидических тради­ций, которые, кстати сказать, по мнению ан­тичных авторов, зародились именно на Бри­танских островах. Таким образом, сакральный языческий центр кельтов в христианское вре­мя стал уже таким центром практически для всей Западной Европы.

«В VI в. св. Колумба обратил шотландских пиктов, а Колумбан положил начало традиции странников... От основания Клонмакнойса в 548 г. до основания ирландского монастыря в Ратисбоне в 1090 г. ирландцы оказывали мощ­ное влияние на западную церковь. Тойнби ут­верждает, что на протяжении всего этого дол­гого времени они занимали высшую ступень культурного развития в Западной Европе, и хотя это утверждение может показаться слиш­ком смелым, известные факты свидетельству­ют об очень высоком уровне благочестия и уче­ности ирландцев как в самой Ирландии, так и за ее пределами. Вергилий Зальцбургский (ум. 784 г.), прозванный Геометром, был абба­том Санкт-Петера и управлял Зальцбургской епархией более 30 лет. Он был знатоком кос­мографии, а св. Бонифаций обвинял его в том, что он учил о существовании антиподов. Кле­менс Скотт был главой Придворной школы при Людовике Благочестивом. Его современник Дикуйл написал “Книгу об измерениях земли”, которая считается лучшей книгой по географии в раннем Средневековье. Дунгал из Сен-Дени написал трактат о солнечном затмении. Донат, епископ Фьезоле с 826 по 877 г., был превос­ходным поэтом»[17].

Необходимо заметить, что кельтов и в языческие времена больше всего интересовала космография, а поэзия просто была профессиональным занятием жрецов.

Этот краткий экскурс в историю кельтско­го христианства на самом деле крайне важен для данного исследования, поскольку миссио­нерская деятельность ирландских монахов на континенте очень тесно связана с историей раз­вития торговли и морских коммуникаций на се­верных побережьях Европы, с развитием, в том числе и торговых городов. Зачастую паломники следовали вместе с торговцами, карта ирландских монастырей средневековой Европы просто ложит­ся на карту торговых путей.

На основе вышесказанного мы можем сде­лать следующие выводы:

1. Мы еще раз можем констатировать: кельтско-славянский симбиоз, произошедший в Повисленье, привел к образованию славянской народности на этой территории. Многие куль­турные достижения славян — результат этого симбиоза, позволяющий считать славян наро­дом, входившим в ареал полиэтничной кельт­ской цивилизации.

2. С завоеванием римлянами, в дальнейшем франками, Галлии кельтский мир был оттеснен на его периферию — на побережья Северного и Балтийского морей, в Британию и Ирландию, благодаря чему кельтская цивилизация из ранее преимущественно континентальной преврати­лось в морскую. Это важнейшее событие миро­вой истории определило во многом весь дальней­ший путь развития Европы и оказало огромное влияние на великую славянскую миграцию и ста­новление североевропейских торговых путей.

3. Ирландские монахи были первыми крес­тителями славян.

Цветков С. Торговые пути, корабли кельтов и славян. СПб. 2008, стр. 27-35.

---

[1] Диллон М., Чедвик Н. К. Указ. соч. С. 204-205.

[2] Мур Т. История Ирландии / Библиотека для чте­ния. Т. 10., СПб., 1832. С. 34.

[3] Диллон М., Чедвик Н. К. Указ. соч. С. 212-213.

[4] Там же. С. 213-214.

[5] Лe Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запа­да. М., 1992. С. 115-120.

[6] Виппер Р. Ю., Васильев А. А. История древнего мира; История Средних веков. М., 1993. С. 237-238.

[7] Шотландская старина. Указ. соч. С. 41.

[8] Лики Ирландии. М.; СПб., 2001. С. 238-239.

[9] Там же. С. 241.

[10] Там же. С. 240-241.

[11] Предания и мифы средневековой Ирландии / Сост., пер., вст. ст. и коммент. С. В. Шкунаева; М., 1991. С. 9.

[12] Диллон М., Чедвик Н. К. Указ. соч. С. 408.

[13] Медынцева А. А. Подписные шедевры древнерус­ского ремесла. Очерки эпиграфики. XI-XIII вв. М., 1991; Селин А. А О посвящении сельских хра­мов в Новгородской земле XVI в: св. Климент (папа римский) //Теорет. конф. «Философия ре­лигии и религиозная философия: Россия. Запад. Восток.»: СПб., 1995. С. 80-82; Сарабъянов В. Д. Культ св. Климента, папы римского и его отобра­жение в новгородском искусстве XII в. // Ладога и религиозное сознание. Третьи чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 20-22 де­кабря 1997 г. Материалы к чтениям. СПб., 1997. С. 34-38; Милютенко Н. И. Культ св. Климента на Руси и в Ладоге XII в. // Там же. С. 38-41.

[14] Кузьмин А. Г. Примечания к Разделу I в книге Славяне и Русь: проблемы и идеи. 4-е изд. М., 2001. С. 173.

[15] КузьминА. Г. Руги и Русы на Дунае //Там же. С. 448.

[16] Диллон М., Чедвик Н. К. Указ. соч. С. 405.

[17] Там же. С. 405-406.